Рок-музыка и рок — в обычном значении этого слова пересеклись в России. Рокером быть трудно. Некоторые не выдерживают и погибают.
Уже много лет назад, задолго до Земфиры и Чичериной, погибла — покончила самоубийством девушка из Сибири — Янка Дягилева. 
Говорят, когда-то давно она дала квартирный концерт где-то на улице Костякова. Если среди читателей газеты есть кто-то, кто имел к нему отношение, пожалуйста, свяжитесь с редакцией газеты!

Памяти Янки Дягилевой
Панк умер в России. Так как, собственно, не оказалось предмета искусства: вся наша жизнь, как панк. Поэтому ни «Секс пистолз», ни Свинья не снискали всенародной славы...
«От большого ума — лишь
сума да тюрьма
От лихой головы —
лишь канава и рвы
От красивой души —
только струпья да вши...»
Нехитрая народная мудрость, этот хрупкий голос — это Янка. Вне стадионов и теленастырных хит-парадов, эта сибирская певица-поэт-композитор была знакома каждому, кто следил за сгоранием Феникса советской рок-музыки. 
Хорошее слово «индепендент». «Независимые». Ими были все настоящие русские рокеры доперестроечной эры. Это ныне они пытаются собрать до последнего колоска стадионную жатву. Клубные команды на стадионе. Смешно, как «Аукцион» на Уэмбли. Янка Дягилева стадиона не собирала бы. Это факт. Но…
«Собирайся, народ,
на бессмысленный сход,
На всемирный совет,
как обставить наш бред,
Принять волю свою
в идиотском краю...»
Русской культуре везло — ее умудрились сохранить Юлий Ким, Анатолий Ким, Виктор Цой и… Янка Дягилева.
Ближайший аналог на Западе Янке — Патти Смит — она также неконформна и также ее творчество связано с глубинными корнями народной традиции. Янка заполнила собой разрыв между роком и русской культурой, когда эту брешь оставили после себя Виктор Цой и Дима Ревякин.
О чем пела Янка? В отличие от групп «социального рока», которые потерпели поражение в зрительских симпатиях, в песнях Янки нет социального протеста. Ну так же, как нет его в никудышных грязных дорогах, в зоне Припяти, в наших несчастных матерях, которые всю жизнь мечтали, что хоть мы-то будем жить лучше.
И не надо жать на педаль, когда можно сказать просто:
«Здесь не кончается война,
Не продолжается весна,
Не начинается лето,
Нам остались только
сбитые коленки...»
Легкая отстраненность в исполнении и потрясающая мелодичность. Даже неподготовленного слушателя, когда он слышит этот мальчишеский ломкий голос, «цепляет» сразу:
«А мы пойдем с тобою
погуляем по трамвайным
рельсам,
Посидим на трубах
у начала кольцевой дороги.
Нашим теплым ветром
будет черный дым с трубы
завода.
Если нам удастся,
мы до ночи не вернемся
в клетку...»
И вдруг будничная констатация: «Нас убьют за то, что мы гуляли по трамвайным рельсам». Рок-Оруэлл такой. 1984-1990. Но никаких жалоб. И в этом ее сила.
Только мне всегда было интересно — в какой сибирской деревушке она слышала столько народных песен?
И. Мальцев.
 

А ты кидай свои слова в мою прорубь,
Ты кидай свои ножи в мои двери,
Свой горох кидай горстями в мои стены,
Свои зерна — в зараженную почву.
На переломанных кустах — клочья флагов,
На перебитых фонарях — обрывки петель,
На обесцвеченных глазах — мутные стекла,
На обмороженной земле — белые камни.
Кидай свой бисер перед вздернутым рылом,
Кидай пустые кошельки на дорогу,
Кидай монеты в полосатые кепки,
Свои песни — в распростертую пропасть.
В моем углу — засохший хлеб и тараканы,
В моей дыре цветные краски и голос,
В моей крови песок мешается с грязью,
А на матрасе позапрошлые руки.
А за дверями роют ямы для деревьев,
Стреляют детки из рогаток по кошкам,
А кошки плачут и кричат во все горло,
Кошки падают в пустые колодцы.
А ты кидай свои слова в мою прорубь,
Ты кидай свои ножи в мои двери,
Свой горох кидай горстями в мои стены,
Свои зерна — в зараженную почву.

***
А мы пойдем с тобою погуляем по трамвайным рельсам.
Посидим на трубах у начала кольцевой дороги.
Нашим теплым ветром будет черный дым с трубы завода,
Путеводною звездою будет желтая тарелка светофора.
Если нам удастся, мы до ночи не вернемся в клетку,
Мы должны уметь за две секунды зарываться в землю,
Чтоб остаться там лежать, когда по нам поедут серые машины,
Увозя с собою тех, кто не умел и не хотел в грязи валяться.
Если мы успеем, мы продолжим путь ползком по шпалам,
Ты увидишь небо, я увижу землю на твоих подошвах.
Надо будет сжечь в печи одежду, если мы вернемся,
Если нас не встретят на пороге синие фуражки.
Если встретят, ты молчи, что мы гуляли по трамвайным рельсам,
Это первый признак преступленья или шизофрении,
А с портрета будет улыбаться нам «Железный Феликс»,
Это будет очень точным, это будет очень справедливым
Наказанием за то, что мы гуляли по трамвайным рельсам,
Справедливым наказанием за прогулки по трамвайным рельсам.
Нас убьют за то, что мы гуляли по трамвайным рельсами,
Нас убьют за то, что мы с тобой гуляли по трамвайным рельсам.

  Вернуться на главную страницу